В первых числах апреля меня занесло в маленький провинциальный городок - районный центр Тверской области под названием «Бежецк», что километрах в 130 от Твери и в 250 от Москвы. А между прочим этот маленький городок (кстати, до конца 18 века называвшийся «Городецк») по летописным данным на 10 лет старше Москвы! Я там бывал уже пару раз до этого и не ожидал никаких сюрпризов, но я ошибся. Как оказалось до этого приезда города я просто не видел. А потому, спустя более двух месяцев хочу поделиться впечатлениями, потому что они оказались неожиданными и связанными с людьми, каждый из которых оставил неповторимый след в нашей истории, зачастую являя при этом настоящую силу воинов духа.

В этот раз у меня было немного больше, чем обычно, времени, а потому я решил немного задержаться в этом городке. Тем более, что на въезде меня встречала самая что ни на есть наша бойцовская растяжка. Я воспринял это как приглашение.

Городок оказался очень милым. Удивительно, как он сохранил до наших дней уникальные картинки разных эпох. Местами, о том, в каком времени мы находимся можно было понять только по электрическим проводам или по современным машинам. На главной улице стоят очень красивые (хотя давно не ремонтировавшиеся) особняки 19-го века.

Рядом улочки с типичными картинками конца 19 - начала 20 веков.

На окраине города, как и в любом небольшом городке Тверской области, зона, построенная еще до войны. Ну а центральная площадь - образец советской эпохи с большим зданием местной власти и обязательным памятником Ленину. Единственное существенное отличие от многих других провинциальных городков - 22-метровый обелиск с Вечным Огнем, установленные к 30-летию Победы. И этот памятник - не формальность. При современном населении в 25 тысяч человек, около 20 тысяч бежечан сражались на фронте, т.е. почти весь город.

Но вернемся к моим открытиям. Первое открытие для меня началось со знакомства со Спасо-Кладбищенской церковью, построенной в 19 веке и чем-то напоминающая средневековый замок. Ее возглавляют 19 куполов (хоть и не больших)! Ничего подобного нигде в России я не видел. Как и такого резного иконостаса внутри.

А вскоре после этого в парке я нашел памятник Вячеславу Шишкову (установленный в 1950 году). Оказалось, что этот писатель, воспевший своими рассказами, очерками и, конечно, «Угрюм-рекой», Сибирь, родился в 1873 году в Бежецке. Как раз на углу переулка, идущего к Спасо-Кладбищенской церкви.

Я представить не мог, чтобы о Сибири так мог писать не сибиряк. Это все равно, если бы «Донские рассказы» написал Шолохов, родившийся где-нибудь в Карелии, а уникальные сибирские деревенские рассказы написал бы потомственный интеллигент Василий Шукшин из Ленинграда. Но сибирский писатель Шишков оказался тверичанином, и это называется - талант - искра Божья. Видимо не случайно в молодости Шишков путешествовал по Сибири вместе с будущим святым Русской православной церкви Иоанном Кроншдатским.

И посмотрите как современно звучат его слова из письма 1915 года:

«Обидно за Россию, стыдно. Но мы, к сожалению, и возмущаться-то как следует не умеем, не научены негодовать открыто, смело, нет у нас в руках молота, которым можно дробить и созидать. До сих пор мы еще не более как русские обыватели времен щедринских, способные, лишь на то, чтоб пить горькую (и то с дозволения начальства) или в лучшем случае в тоске и сени смертной сесть на болоте на пенышек, прикусить бороду, самобичевать и хныкать, жалуясь болоту на тяготу русской жизни... Нет у нас в крови огня, нет тех гражданских дрожжей, которые бушуют и творят жизнь. Телята душой, с лисьими хвостами, с медвежьей силой, мы не протестуем, если какой-нибудь цыган ввернет нам в ноздрю кольцо и поведет по площадям и стогнам... на потеху миру».

Его настоящий талант писателя подчеркивает удивительный факт получения в 1946 году Шишковым (посмертно) Сталинской премии 1 степени за «Емельяна Пугачева». А удивительным этот факт является потому, что произведения Шишкова мало того, что не атеистичны, так многие из них просто антисоветские. Например, в романе «Ватага» (1923 год) красные партизаны показаны, как последние головорезы, которые врываются в городок в предгорьях Алтая и на свой взгляд и свое особое миропонимание начинают устраивать здесь новую жизнь, которая сводится к убийствам и казням, к бесчисленным насилиям над женщинами. Священнику сначала отрубили руку, потом распилили его пилой, в деревянную церковь загнали людей, связали всех одной веревкой - и подожгли храм. На площадь волокли изнасилованных девушек и женщин, их втыкали торчмя головой в сугробы вокруг горевшего собора и издевательски кричали: «Это богу свечки». Хотя у этого произведения был реальный прототип, но не побояться в те времена об этом написать - это подвиг!

И это не единственное его подобное произведение. Позже Шишков не побоялся отказаться писать панегирики о Беломорканале после поездки туда в составе группы ведущих советских писателей, в отличие от Горького, Катаева, Зощенко, Шкловского и других, - хотя в те времена сажали и за куда меньшие провинности.

Но именно в этом и проявился его дух воина - в те жуткие времена не бояться писать то, что чувствуешь, и как чувствуешь. И с этой точки зрения Шишков куда больший воин, чем какой-нибудь клоун в белоснежном кимоно, не знавшем пота.

Впрочем Шишков и жил так же, как писал - известный советский писатель и в храм ходил, и Пасху праздновал, и много общался со священнослужителями - это вообще что-то невероятное! На его 70-летний юбилей руководство страны наградило его орденом Ленина, а среди подарков от друзей была книга «Русская православная церковь и Отечественная война», только что изданная Госиздатом и преподнесенная юбиляру директором издательства Чагиным, с надписью: «Местоблюстителю патриаршего престола литературы русской владыке Вячеславу, в миру В.Я. Шишкову, в славные дни 70-летия, смиреннейший Петр, в миру Петр Чагин». Вот так то.

Кстати, Шишков остался в блокадном Ленинграде, и, хотя его потом и эвакуировали, не дожил до Победы всего два месяца. Когда он умер, Константин Федин написал о нем в своем дневнике: «человек-Добро, человек-Вера, он был национален во всех проявлениях». Очень жаль, что мой график вряд ли позволит перечитать Шишкова...

Казалось бы встречи с таким писателем вполне достаточно, для знакомства с городом. Но впереди меня ждали еще более удивительные открытия...

Читайте также:

• Бежецк. Часть 2. Аракчеев. Преданный России(ей)
• Бежецк. Часть 3. Николай Гумилев. Поэт-воин.
• Бежецк. Часть 4. Две Анны
  
• Бежецк. Часть 5. Лев Гумилев. Пассионарий.