• Блоги
• Колонка редактора
• Блог А.Вишняковой
• Блог Sibkarate
• Обсуждаем тему
• Обратная связь

Главный_редактор 22-08-2013 00:00

Русский щит. Бородино



ПОЛНАЯ ФОТОГАЛЕРЕЯ

В прошедшие выходные мне удалось вырваться из Москвы и сделать дневное путешествие по западу Московской области. Маршрут пролег по старинным русским городам – Звенигороду, Рузе, Можайску и завершился посещением Бородинского поля, на котором я, к огромному стыду, еще ни разу не был. Подробно рассказать мне обо всем не хватит времени, но хотя бы вкратце о некоторых моментах стоит рассказать. Тем более, что через несколько дней – 26 августа (правда по старому стилю, по нашему – 7 сентября) – годовщина Бородинской битвы.

Вообще, следует понимать, что западное направление от Москвы – самое многострадальное. Для Москвы западные города были щитом, на который всегда принимался удар, и лишь затем следовал ответ. Мы прекрасно помним, как было дело в 1812 и в 1941 годах, но точно так же все происходило и при огромном количестве других попыток завоеваний Руси. Даже сосчитать невозможно, сколько раз через эти земли проходили различные захватчики русских земель – как правило, объединенные силы Европы, которые в зависимости от эпохи объединялись вокруг литовцев, поляков, французов, немцев. Только одних русско-польских войн (или разных этапов войн) было больше десятка. Что особенно удивительно, эти земли несколько раз вырезали даже монголо-татары, приходившие с востока. А ведь были еще и внутрирусские междоусобные войны – войны Москвы с Тверью, южными княжествами, войны с войсками Лжедмитриев. И всегда под удар очередного молота обязательно попадали земли к западу от Москвы, даже если они лежали, казалось бы, в стороне. Со временем граница, конечно, отодвинулась дальше, и под удар первыми стали попадать Смоленские земли, а позже – и Белоруссия, но все равно вскоре доходила очередь и до запада Подмосковья.
Все это привело к тому, что исторических памятников в этом районе очень мало. Но что-то удалось увидеть.

Звенигород.
Звенигород стоит на Москва-реке, и некогда был важным центром, но сейчас – очень маленький город. До такой степени, что в 2010 году Звенигород – столица некогда сильного удельного княжества! – был лишен статуса исторического поселения. В нем совсем мало что сохранилось. Но ведь это произошло не потому, что он ничего из себя не представляет, а потому, что имеет очень тяжелую судьбу. Его уничтожали и разграбляли несколько раз татаро-монголы в 14 и 15 веках, Лжедмитрий I-ый, затем II-ой, а затем поляки в 17-ом, французы в 19-ом, немцы в 20-ом. От звенигородского Кремля ничего не осталось, кроме места и церквей, много раз перестроенных. Но памятником должен являться не сам город – а его история! А в ней много интересного. Например, тот факт, что в 15 и 16 веках Звенигород неоднократно давался в удел татарским князьям. Или тот факт, что во время Первой Отечественной войны тут очень успешно действовали партизаны, да так, что даже на время освободили Звенигород в тылу у французов. Еще один интересный факт я нашел во время этой поездки.
Дело в том, что в нескольких километрах от бывшего Звенигородского кремля на Сторожевой горе в 14 веке монахом Саввой, учеником Сергия Радонежского, был основан Саввино-Сторожевский монастырь.

Монастырь небольшой, но очень красивый, какой-то игрушечный.

В XV—XVII веках Саввино-Сторожевский монастырь играл роль военного форпоста Московского княжества на западе. Сюда любили приезжать московские государи. Но интересен он тем, что по выбору Алексея Михайловича – отца Петра I – он стал государевой резиденцией и богомольем дома Романовых. Подобно Кидекше Юрия Долгорукого, Боголюбова Андрея Боголюбского или Александрова Ивана Грозного, о которых я писал. Здесь были построены царские палаты, дворец государыни. Специально к Саввино-Сторожевскому монастырю из Москвы был проложен Звенигородский тракт и по нему совершали обязательные паломничества в монастырь все русские правители. Этот тракт сейчас знают абсолютно все. Потому что со второй половины XX века эта дорога стала называться Рублёво-Успенское шоссе (та самая Рублёвка), а от Звенигородского тракта в названии остался только восстановленный в нулевые кусок в Москве – Звенигородское шоссе.

Кстати, именно Саввино-Сторожевской монастырь первым получил статус лавры (т.е. монастыря прямого подчинения патриарху) в России, и лишь только затем такой же статус получили Киево-Печерская и Троице-Сергиева обители.  А еще для информации: в 50 метрах от входа в монастырь расположен шикарный санаторий Министерства обороны – видимо в память о славном военном прошлом монастыря.

Руза.
Об одном интересном месте под Рузой я уже как то писал, рассказывая о Василии Михайловиче Долгоруком-Крымском. В этот раз я познакомился с самой Рузой, которая еще меньше Звенигорода, и еще более разорена – ней практически ничего исторического не осталось. А ведь история Рузы в целом похожа на историю Звенигорода. Она тоже была столицей удельного княжества, правда не такого влиятельного, как Звенигородское. Тем не менее, Рузским княжеством владели в разные времена многие Великие князья и правители Московского княжества -  Иван Калита, Дмитрий Донской, Юрий Галицкий, Дмитрий Шемяка. Руза вместе с Звенигородом, Можайском, Коломной, Дмитровым составили зародыш Московского государства. Интересно, что Руза, как и Звенигород, на некоторое время была отдана Иваном Грозным в удел татарскому цесаревичу. И точно так же как Звенигород, в 1812 году в Рузском уезде активно действовали партизаны.
Попала Руза и в центр ожесточенных боев во время Великой Отечественной войны. Правда сама Руза была взята немцами без боя после успешного прорыва на фланге. Зато сами немцы сделали из нее узловой пункт и очень долго удерживали. Именно поэтому здесь работали партизанские отряды и сюда забрасывались диверсионные группы, в том числе и Зоя Космодемьянская, которая посмертно стала первой женщиной-героем Советского Союза. Памятник партизанам и Зое Космодемьянской стоит в самом центре города. А невдалеке вот такой памятный камень, на котором написано: "Защитникам земли Рузской"


Можайск.
Можайск, как и Звенигород, стоит на Москва-реке, которая из-за Можайского моря (водохранилища), тут очень маленькая и заросшая, и все сказанное Звенигород (и про Рузу) можно отнести и к нему тоже.

С поправкой на то, что он находился западнее других городов, а значит и страдал он захватчиков сильнее. Да и изначально сам Можайск – один из первых трофеев молодого Московского княжества (он моложе Москвы то всего на 90 лет)  – город был отвоеван у Смоленского княжества в 1303 году, и уже вскоре стал самостоятельным удельным княжеством московских князей. А затем не реже раза в сто лет город разорялся – литовцами Ольгерда, татарами Тохтамыша, поляками Владислава и Лжедмитрия II, французами Наполеона и, естественно, гитлеровцами. Любопытно, что герой освобождения Руси от поляков – князь Дмитрий Пожарский – был можайским воеводой. Роль Можайска как пограничного города была достаточно большой и долгой – так как Смоленское княжество периодически кто-то завоевывал. Но после того, как Смоленск все-таки был окончательно отвоеван, пограничное значение Можайска исчезло, а вместе с ним исчез даже и каменный кремль (на котором с 15-го века были часы с боем!). Правда сохранился кремлевский холм с высокими крутыми краями, на котором стоит удивительная для русской архитектуры Ново-Николаевский собор, построенный в готической манере. Этот храм как бы взлетает и парит в воздухе, и вызывает настоящее изумление.

Про тяжелую судьбу Можайска во время Великой Отечественной войны и Можайскую линию обороны, которая была вторым эшелоном после Ржевско-Вяземской, говорить не стоит – и так все это знают.

Бородино.

На Бородинское поле я, как уже говорил, приехал в первых раз в жизни. Хотя раз десять был на Куликовом, и был на Богородицком, которое называется «Бородино 20-го века». Я приехал сюда не по трассе М-1, а по маленькой дороге из Можайска, и еще на подъезде к полю остановился у памятника (обелиска) Кутузову, на месте его командного пункта (открыт в 1912 году к столетию битвы).

На памятнике были всего 4 слова: «Неприятель отражен на всех пунктах». Добавлять ничего не надо.

От памятника (он на возвышении) было хорошо видно само Бородинское поле (в паре километрах через овраги) и Главный обелиск русским воинам, куда я и поехал дальше.

Оставив машину на пустой парковке, я пошел по скошенной траве. Был уже вечер, на поле было всего два-три туриста, и я смог по-настоящему погрузиться в тонкую атмосферу этого удивительного места. Если вы решите приехать сюда – приезжайте только рано утром или под самый вечер! Глядя на большой паркинг для автобусов, я отчетливо представил, сколько десятков (или даже сотен!) тут может быть туристов днем – и обрадовался, что так задержался в других городах.

Было очень тихо, солнце уже было низко, а небо было голубым-голубым, каким увидел его Андрей Болконский под Аустерлицем во время битвы с французами. Если верить Бондарчуку, во время другого сражения с французами - Бородинского -  тоже было чистое голубое небо. И, наверное, кто-то из сражавшихся здесь тоже мог подумать, как князь Андрей: «Как же я не видел прежде этого высокого неба? Всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его, но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И славу Богу!»
Правда, на Бородинском поле, где он был смертельно ранен, Болконский думал уже совсем по-другому. А я, находясь тут же, не думал ни о чем. Я просто смотрел и пытался почувствовать силу величайшего сражения, которое здесь проходило двести и один год назад. Я пытался представить, как тут звучали выстрелы, как носилась конница, как звенели клинки. И мне никто не мешал. Я думаю, что только так и надо посещать подобные места. Потому что все 40 с лишним памятников на Бородинском поле посмотреть просто невозможно, а если и поставить себе такую цель – то  просто замылится взор и памятники не исполнят своего назначения быть ключом к пониманию и ощущению великих событий прошлого, превратись просто в места для фотографирования.

Поэтому я подошел только к главному обелиску русским воинам на господствующей высоте. Он немного напоминает обелиск на Куликовом поле, но более величественен – черный с золотыми буквами. Заложен он был к 25-летию битвы, а открыт в 1839 году в день сражения (26 августа по новому стилю). На открытии пришли многие ветераны битвы.
Этот обелиск меня поразил. По периметру основания стеллы расположены золоченые надписи – короткие, но очень показательные. Привожу тут их все.
Вот итог всей войны:
 
Интересно сопоставить и другие цифры:

А вот и результат:

Причем то, как сделана надпись на правой грани поразило меня невообразимо: такое уважительное отношение к врагам может себе позволить только по-настоящему сильный победитель.
Есть и грань о наших славных генералах, погибших в сражении:

О смерти Багратиона и Тучкова 1-го (Николая) я упоминал весной в своих заметках. Кстати, за обелиском расположена и мемориальная доска Петра Ивановича Багратиона.

Как я писал весной,  перенесенный в 1839 году из места его упокоения в селе Сима по инициативе Дениса Давыдова прах Багратиона был перезахоронен в Бородинском поле, но в 1932 году был уничтожен монумент на батарее Раевского, могила Багратиона была разрушена, а его останки выкинуты. В 1987 году памятник восстановили, среди мусора были обнаружены фрагменты костей Багратиона, которые были вторично перезахоронены там же.
Вчитавшись и вдумавшись в то, что написано на обелиске, очень важными покажутся слова из газеты к 100-летию битвы (1912 год!):
«Нельзя нам, русским, твердить по примеру некоторых иностранцев, что Наполеона победили в России морозы и природа ,— нет, Наполеона сломила мощь русской армии, проявленная в полном блеске в Бородинском сражении; после этого сражения армия Наполеона пошла быстрыми шагами по пути своего разложения и полной деморализации. Вот почему Бородинское сражение является важнейшим из всех сражений этой войны». А ведь эти слова жизненны до сих пор: примерно то же сейчас начинают говорить и о победе в Великой Отечественной войне.
Кстати, обязательно следует заметить, что Первая Отечественная война (до 20 века называвшаяся Великой) и Великая Отечественная война очень тесно переплетены именно на Бородинском поле. Именно здесь была вторая (Можайская) линия обороны московского направления, сыгравшая огромную роль в обороне Москвы, но также не удержавшая врага. И на Бородинском поле соседствуют артефакты обеих войн – рядом с обелисками или монументами Первой Отечественной войны расположены ДОТы, окопы и мемориальные доски Великой отечественной войны.



А рядом с обелиском Кутузову расположена братская могила воинов 20-го века.

Думаю, что некие подобные битвы (возможно даже аналогичного масштаба) проходили тут и в 14, и в 15 , и в 17 веках – иначе быть не могло, так как маршруты захватчиков из века в век были одни и те же. Только или следы их затерялись в столетиях, или с веками исчезло ощущение значимости тех событий - как, например, значение событий обороны соседнего Можайска от поляков во времена интервенции.

А потому я считаю, что Бородинскоео поле - особое, сакральное место для каждого русского человека, для всей русской истории и самого русского самосознания. Если на Куликовом поле русский этнос был рожден, то на Бородино он получил крещение. Без Бородинского полям мы были бы совсем другим народом. Да и были бы вообще?

PS.
Я пропустил в прошлом году 200-летнюю годовщину битвы и ничего не написал, а потому решил к 201 годовщине в качестве напоминания привести целиком стихотворение Лермонтова – наверняка вы его уже давным-давно не читали:

- Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спаленная пожаром,
            Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, еще какие!
Недаром помнит вся Россия
            Про день Бородина!

- Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
            Богатыри - не вы!
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля...
Не будь на то господня воля,
            Не отдали б Москвы!

Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
            Ворчали старики:
"Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры
            О русские штыки?"

И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
            Построили редут.
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки -
            Французы тут как тут.

Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
            Постой-ка, брат мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
            За родину свою!

Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
            Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
"Пора добраться до картечи!"
И вот на поле грозной сечи
            Ночная пала тень.

Прилег вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,
            Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
            Кусая длинный ус.

И только небо засветилось,
Все шумно вдруг зашевелилось,
            Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам...
Да, жаль его: сражен булатом,
            Он спит в земле сырой.

И молвил он, сверкнув очами:
"Ребята! не Москва ль за нами?
            Умремте же под Москвой,
Как наши братья умирали!"
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
            Мы в Бородинский бой.

Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
            И всё на наш редут.
Уланы с пестрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нам,
            Все побывали тут.

Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена, как тени,
            В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
            Гора кровавых тел.

Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
            Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась - как наши груди,
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
            Слились в протяжный вой...

Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
            И до конца стоять...
Вот затрещали барабаны -
И отступили бусурманы.
Тогда считать мы стали раны,
            Товарищей считать.

Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
            Богатыри - не вы.
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля.
Когда б на то не божья воля,
            Не отдали б Москвы!

Константин "Кот" Белый, 2013

Ответить